«Ромбики» были самые любопытные и разумные. Они всегда подплывали к стеклу, если кто-то подходил к аквариуму, смотрели умными глазами и очень хитро уворачивались от камеры — становились строго анфас, а поскольку они плоские как стельки, то фотографировать было нечего. Золотые рыбки шаландались так, что казалось, сейчас все тут разнесут. Бестолковые и себе на уме. Чистоплюйки — дерганные и взвинченные — без конца сновали взад и вперед, перебирая ртом все камушки и листья водорослей. Создавалось впечатление, что они очень рассержены на «всех этих безалаберных грязнуль». Бесцветная и «карась-какой-то» - на редкость спокойные и умиротворенные — плавали себе, размышляя о том, о сём. Гуппи из-за своих размеров, конечно, немного терялась на общем фоне, однако тоже была нетороплива и плавала размеренно, также оказывая успокающее действие на наблюдателя в отличие от истеричных чистоплюек. Зависающие — очаровательные черные мальки — привлекали внимание тем, что подолгу неподвижно, все как один будто смотрели в одну точку. Ну просто команда по синхронному плаванию. Самым же ярким и харизматичным был, конечно же, сом. Здоровенный, пятнистый как леопард, мордастый, он валялся себе на дне, лишь изредка перемещаясь. Иногда, поддаваясь внезапному порыву эмоций, он рывком поднимался к кромке воды, присасывался к стеклу и медленно и лениво сползал вниз. Потом он снова заваливался на дно, великодушно позволяя созерцать свою персону.
Аквариум же был практически единственным островком яркой беззаботной жизни во всем отделении. Потому что то была гнойная хирургия, где многим радоваться особо было нечему. Но народ в целом был неунывающим и у обитателей аквариума всегда был «свой зритель»: кто-нибудь сидел подле него, ожидая перевязки или заглядывал, просто проходя мимо.
Я тоже получала свою порцию счастья, наблюдая за рыбками. Еще я следила, чтобы они не перегревались, потому что жара стояла невыносимая, а рыбешки меня неизменно радовали. Вечером я ковыляла до аквариума, ставила стул и разглядывала живность. Как-то вечером работала Света, очень приятная медсестра, которая тоже следила за рыбками. Я ей сказала, что самая большая рыба-ромб — это я, потому что она такая же любопытная. А она мне сказала: «А сом — это наш зав. отделения». Я спросила: «Почему?» А она ответила: «Потому что самый жирный и самый наглый».
Я не могла не согласиться. Так оно на самом деле и было!
Автор: Альбина Туктарова